Бэррингтон имел отношение к "травке" и разного рода "экстатическим культам", а со временем стал заниматься и "крэком".

Он взглянул на свои новенькие часы фирмы "Ролекс". Было четверть двенадцатого – самое время для "пула", операции по изъятию денег за товары. Такие операции производились через каждые несколько часов, чтобы в случае ограбления часть выручки сохранялась.

Бэррингтон и не подозревал, когда направлялся к одной из торговых точек, что за ним наблюдают.

– Вы Бэррингтон Деннисон? – Голос Моры звучал дружески, почти ласково.

Бэррингтон обернулся и увидел белую женщину приятной наружности, стоявшую возле "мерседес-спортс". Он улыбнулся, и, к его удовольствию, женщина ответила улыбкой.

– Ты меня хочешь, малютка?

Негр, рисуясь, направился к Море, зная, что все торговцы хот-догами сейчас наблюдают за ним. Богатая белая сука наверняка придаст больше веса его уличной точке, и ничего другого! Он остановился перед ней с видом петрушки, очень довольный тем, что его видят в этот момент все работающие на него торговцы. Заметив, что Мора облизывает губы, негр ухмыльнулся, продемонстрировав свои превосходные белые зубы.

– У меня тут есть кое-что для вас, Бэррингтон, – все тем же ласковым тоном произнесла Мора, расстегивая большую кожаную сумку, из тех, что носят обычно на плече.

– А я, что, тебя знаю? Да, кажется, где-то ви... – Он осекся на полуслове, увидев, что из своей огромной белой сумки Мора извлекла кусок свинцовой трубы. Тут он услышал, как она расхохоталась.

– Я – Мора Райан, ты, большой толстый ублюдок!

Только эти слова отложились в мозгу Бэррингтона, как его сзади схватили и повалили на грязный тротуар. Он подумал, что этим все и закончится, но за него взялись два здоровенных белых мужика, и он вдруг испугался. Слишком быстро все произошло, он не успел опомниться. Они сделали это именно там, где собирались. Бэррингтон чуть не плакал.

Он видел, как Мора Райан занесла трубу над головой и изо всех сил стала бить его по коленям. Труба в двенадцать дюймов длиной и три шириной раздробила коленные чашечки, и негр взвыл от боли. Его снова ударили, и он опять заорал. Боль обжигала глаза ослепительно белыми вспышками, накатывала волнами, доводя до дурноты. Вдруг он почувствовал, что державшие его руки несколько ослабли. Над ним склонилась Мора, схватила его за волосы, приподняла ему голову и, глядя на него в упор, сказала:

– Не вздумай еще когда-нибудь демонстрировать свою силу, ты, сукин сын! Ты меня слышишь? В следующий раз я сделаю с тобой то, что сделала с Денни Рубенсом. Майкл Райан умер, но я жива, никогда не забывай этого! И передай мои слова своим дружкам – "Ярдиз"!

Обезумевший от боли Бэррингтон кивнул головой. Потом он увидел, как Мора и сопровождавшие ее парни направились к лавке. Там они никого не нашли. Два молодых негра удрали, опасаясь, как бы их не постигла участь хозяина. Вскоре Райаны вышли из лавки, тщательно ее осмотрев и убедившись, что им ничто не грозит.

По пути к своему "мерседесу" Мора прошла мимо Бэррингтона Деннисона и, взглянув на его скрюченные ноги и искаженное болью лицо, почувствовала необычное волнение. Она поступила в точности так, как поступил бы Майкл. Он мог бы ею гордиться!

На других участках они уже никого не застали: дурные вести распространяются быстро.

Подружка Бэррингтона была так поглощена пением Боба Марли, исполнявшего "Песню искупления", что ничего не заметила, даже подъехавшей "скорой помощи".

Вернувшись в клуб, Мора и братья обсудили меры, необходимые для восстановления их лидерства в Лондоне. На это ушла всего неделя.

Мора доказала всем, что обладает недюжинным умом и вполне способна заменить Майкла. Теперь, упрочив свои позиции, она могла заняться проблемой ирландцев и Джоффри.

Келли сидел в своей маленькой однокомнатной квартирке и ждал Мору. Владелец дома принадлежал к "сочувствующим". Их было много в Лондоне.

Услышав шум подъезжавшей к дому машины, Келли взглянул на часы. Было чуть больше четверти третьего. Значит, это Мора Райан. Келли подошел к окну, слегка отодвинул грязную тюлевую занавеску и наблюдал, как женщина запирает машину и проходит в дом. Открылась входная дверь, и Келли услышал легкие шаги Моры, поднимавшейся по лестнице.

От окна он, однако, не отошел, желая окончательно убедиться, что поблизости никого нет. Он не знал, какой характер будет носить его встреча с Морой. Наверняка смерть Майкла Райана тяжело отразилась на его сестре. Келли знал, как близки они были друг другу. Келли любил и уважал Мору, с ней приятно было вести дела. В ИРА женщины пользовались правами наравне с мужчинами и были повязаны с ними пролитой кровью. В их движении встречались женщины куда жестче и хитрее иных мужчин. Некоторые, не раздумывая, взорвали бы, например, школьный автобус с детьми, а то и застрелили бы беременную женщину, не всякий, даже "крутой", мужик на такое способен. Но никому Келли не доверял так, как Море Райан. Только поэтому он и согласился встретиться с ней.

Мора легонько постучала в дверь.

Келли отошел от окна и впустил ее.

– Привет, Келли, – совершенно бесстрастным голосом произнесла Мора.

– А, Мора. Пожалуйста, садитесь.

С женщинами Келли всегда был галантен. Это получалось само собой.

Мора села на небольшую кушетку и приняла из рук Келли предложенный ей бокал "Башмиллс". Он сел напротив и улыбнулся. Мора тоже улыбнулась, но одними губами, глаза оставались печальными. Келли сразу это заметил при ярком свете лампочки без абажура.

Было ясно, что она еще не оправилась после постигшего ее горя. Когда Мора открыла сумочку, чтобы достать сигареты, Келли насторожился. От Моры это не ускользнуло.

– Не волнуйся, Келли, сейчас не время сводить счеты. Я хорошо знаю, что произошло, и хочу, чтобы и вы это знали.

Келли взял с кофейного столика, стоявшего между ними, коробок спичек и дал ей прикурить.

– Продолжайте. Я слушаю.

Мора затянулась, выпустила дым через ноздри.

Келли поморщился. Он был снисходителен к женщинам, но не выносил, когда они курили.

Мора тяжело вздохнула и, помолчав, начала медленно, печально:

– Это не Мики заложил О'Лулина и других.

– Допустим, кто же тогда? – Келли оживился.

Мора отпила глоток "Башмиллс", и его острый специфический вкус придал ей храбрости.

– Мой брат Джоффри.

Келли проглотил это сообщение.

– Много лет Мики делал вам только добро. – Голос ее был полон боли.

– Послушайте, Мора, – мягко сказал Келли, – Майкл никак не мог понять одного. В Лондоне Райаны – боссы. Почти вся полиция в вашем распоряжении. Вам принадлежат наиболее важные клубы. В ваш бизнес входят азартные игры, алкогольные напитки, секс – в общем, все, что приносит большие деньги. Вы также имеете отношение к строительству и проектированию зданий. Но для нас и нам подобных вы – всего-навсего мелкая рыбешка. Мы – международная организация, нас знают и боятся во всем мире. Нам переводят деньги Кадаффи, Баадер, Майнхоф, Фронт Освобождения Палестины. Список бесконечен. Вы пользовались нашим доверием. И вы обманули его.

Мора рассердилась.

– Бога ради, Келли, почему вы думаете я к вам пришла? Вы должны знать, что Майкл ни в чем не виноват. С тысяча девятьсот шестидесятого года он жертвовал деньги на ваше дело. Много лет подряд помогал вам больше, чем был обязан. Он укрывал ваших людей. Снабжал вас оружием, взрывчаткой. Добывал информацию о членах парламента и служащих Вооруженных Сил. Тех самых, которых вы потом растерзали или изуродовали.

Келли перебил ее:

– Все это так, не спорю. Майкл и в самом деле был хорошим партнером. Святой Иисус, мы никогда не причиняли ему вреда, но после того, что случилось, просто обязаны были так поступить. Чего же вы теперь от меня хотите, Мора? Смерть Майкла – свершившийся факт. Весьма сожалею, что мы убрали не того, но в ближайшее время это можно исправить. Впрочем, я полагаю, что вы пришли сюда с какой-то просьбой, а вовсе не для того, чтобы отдать на заклание вашего брата Джоффри.